Неточные совпадения
Из окон комнаты Агафьи Михайловны, старой нянюшки, исполнявшей в его доме роль экономки,
падал свет на снег площадки пред домом. Она не
спала еще. Кузьма, разбуженный ею, сонный и босиком выбежал на крыльцо. Лягавая сука Ласка, чуть не сбив с ног Кузьму,
выскочила тоже и визжала, терлась об его колени, поднималась и хотела и не смела положить передние лапы ему на грудь.
Так школьник, неосторожно задравши своего товарища и получивши за то от него удар линейкою по лбу, вспыхивает, как огонь, бешеный
выскакивает из лавки и гонится за испуганным товарищем своим, готовый разорвать его на части; и вдруг наталкивается на входящего в класс учителя: вмиг притихает бешеный порыв и
упадает бессильная ярость. Подобно ему, в один миг пропал, как бы не бывал вовсе, гнев Андрия. И видел он перед собою одного только страшного отца.
И Катерина Ивановна не то что вывернула, а так и выхватила оба кармана, один за другим наружу. Но
из второго, правого, кармана вдруг
выскочила бумажка и, описав в воздухе параболу,
упала к ногам Лужина. Это все видели; многие вскрикнули. Петр Петрович нагнулся, взял бумажку двумя пальцами с пола, поднял всем на вид и развернул. Это был сторублевый кредитный билет, сложенный в восьмую долю. Петр Петрович обвел кругом свою руку, показывая всем билет.
Самгин, оглушенный, стоял на дрожащих ногах, очень хотел уйти, но не мог, точно спина пальто примерзла к стене и не позволяла пошевелиться. Не мог он и закрыть глаз, — все еще
падала взметенная взрывом белая пыль, клочья шерсти; раненый полицейский, открыв лицо, тянул на себя медвежью полость; мелькали люди, почему-то все маленькие, — они
выскакивали из ворот,
из дверей домов и становились в полукруг; несколько человек стояло рядом с Самгиным, и один
из них тихо сказал...
Но главное его призвание и страсть — дразнить дворовых девок, трепать их, делать всякие штуки. Он смеется над ними, свищет им вслед, схватит из-за угла длинной рукой за плечо или за шею так, что бедная девка не вспомнится, гребенка
выскочит у ней, и коса
упадет на спину.
Вдруг издали увидел Веру — и до того потерялся, испугался, ослабел, что не мог не только
выскочить, «как барс»,
из засады и заградить ей путь, но должен был сам крепко держаться за скамью, чтоб не
упасть. Сердце билось у него, коленки дрожали, он приковал взгляд к идущей Вере и не мог оторвать его, хотел встать — и тоже не мог: ему было больно даже дышать.
— И я с вами пойду, — сказал он Райскому и, надевши фуражку, в одно мгновение
выскочил из окна, но прежде задул свечку у Леонтья, сказав: — Тебе
спать пора: не сиди по ночам. Смотри, у тебя опять рожа желтая и глаза ввалились!
Вдруг хорошенький маленький портфельчик
выскочил у ней
из руки и
упал на землю; она села; лакей нагнулся поднять вещицу, но я быстро подскочил, поднял и вручил даме, приподняв шляпу.
В каютах, то там, то здесь, что-нибудь со стуком
упадет со стола или сорвется со стены,
выскочит из шкапа и со звоном разобьется — стакан, чашка, а иногда и сам шкап зашевелится.
В открытом море нам встретились киты-полосатики и косатки. Киты плыли медленно в раз взятом направлении, мало обращая внимания на миноносцы, но косатки погнались за судами и, когда поравнялись с нами, начали
выскакивать из воды. Стрелок Загурский стрелял; два раза он промахнулся, а в третий раз
попал. На воде появилось большое кровавое пятно. После этого все косатки сразу исчезли.
— Нет, это что! — прерывает Петя Корочкин, — вот у нас кучер так молодец! Прошлого года зимой
попал со всей тройкой и с санями в прорубь, видит — беда неминучая, взял да и разогнал подо льдом лошадей… И вдруг
выскочил из другой проруби!
Год этот тянулся для меня вяло и скучно, и я хорошо понимал брата, который, раз
выскочив из этой колеи, не мог и не стремился опять
попасть в нее. Передо мной конец близко. Я, конечно, должен кончить во что бы то ни стало…
И не поехал: зашагал во всю мочь, не успел опомниться, смотрю, к вечеру третьего дня вода завиднелась и люди. Я лег для опаски в траву и высматриваю: что за народ такой? Потому что боюсь, чтобы опять еще в худший плен не
попасть, но вижу, что эти люди пищу варят… Должно быть, думаю, христиане. Подполоз еще ближе: гляжу, крестятся и водку пьют, — ну, значит, русские!.. Тут я и
выскочил из травы и объявился. Это, вышло, ватага рыбная: рыбу ловили. Они меня, как надо землякам, ласково приняли и говорят...
Почти на том же самом месте дороги, где часа два тому назад они настигли Эмиля, — он снова
выскочил из-за дерева и с радостным криком на губах, помахивая картузом над головою и подпрыгивая, бросился прямо к карете, чуть-чуть не
попал под колеса и, не дожидаясь, чтобы лошади остановились, вскарабкался через закрытые дверцы — и так и впился в Санина.
Заяц-хвастун подпрыгнул кверху, точно мячик, и со страху
упал прямо на широкий волчий лоб, кубарем прокатился по волчьей спине, перевернулся еще раз в воздухе и потом задал такого стрекача, что, кажется, готов был
выскочить из собственной кожи.
…Три громадные, кудлатые собаки,
выскочив откуда-то
из тьмы, бросились на нас. Шакро, всё время судорожно рыдавший, взвыл и
упал на землю. Я швырнул в собак мокрым чекменём и наклонился, шаря рукой камня или палки. Ничего не было, только трава колола руки. Собаки дружно наскакивали. Я засвистал что есть мочи, вложив в рот два пальца. Они отскочили, и тотчас же послышался топот и говор бегущих людей.
Когда выгоняемый голодом и вызываемый завываньем и лаем матери лисенок ступит на этот мостик, считая его продолжением дна норы, то сейчас провалится и
выскочить из подъямка уже никак не может; он начнет сильно визжать и скучать, так что охотник услышит и вынет его, а мостик поправит и опять насторожит: через несколько времени
попадет другой, и таким образом переловят всех лисят, которых бывает до девяти.
Я сам был игрок; я почувствовал это в ту самую минуту. У меня руки-ноги дрожали, в голову ударило. Конечно, это был редкий случай, что на каких-нибудь десяти ударах три раза
выскочил zero: но особенно удивительного тут не было ничего. Я сам был свидетелем, как третьего дня вышло три zero сряду и при этом один
из игроков, ревностно отмечавший на бумажке удары, громко заметил, что не далее, как вчера, этот же самый zero
упал в целые сутки один раз.
— Это все партии гуляют по лесу, — объяснил Флегонт Флегонтович; он несколько раз
выскакивал из экипажа и припадал ухом к земле, чтобы лучше расслышать лошадиный топот. — Далеко до Сухого
Пала осталось, Спирька?
«Стой! — закричал он ямщику. — Неужели вы способны проехать мимо?..» — обратился он ко мне с горечью и, не ожидая, пока ямщик остановит лошадей,
выскочил из кошевы, затем, скользя и
падая на торосьях, кинулся к полынье.
— Будь покоен:
попал карась в нерето [Нерето — рыболовный снаряд, сплетенный
из сети на обручах в виде воронки.], не
выскочит.
Я и Теодор
выскочили. Из-за туч холодно взглянула на нас луна. Луна — беспристрастный, молчаливый свидетель сладостных мгновений любви и мщения. Она должна была быть свидетелем смерти одного
из нас. Пред нами была пропасть, бездна без дна, как бочка преступных дочерей Даная. Мы стояли у края жерла потухшего вулкана. Об этом вулкане ходят в народе страшные легенды. Я сделал движение коленом, и Теодор полетел вниз, в страшную пропасть. Жерло вулкана —
пасть земли.
От этого необузданного движения рыбки
выскакивают из ведерка и
попадают в родную стихию.
A виновник суматохи, вороненок, страшно испугавшись всего этого шума и кутерьмы, совсем потерял голову. Он недоумевал с минуту, потом неожиданно встрепенулся и с решительным видом заковылял по скатерти, опрокидывая по пути чашки и стаканы. Мимоходом
попал в сухарницу,
выскочил из неё, как ошпаренный, наскочил на лоток с хлебом и, в конце концов, очутился в крынке с молоком, уйдя в нее по самую шею.
Из этого выходило: потерялась вещь — поищи; не находится — перестань искать: через день-другой
выскочит сама (конечно, если не
попала к маме в Плюшкин магазин: ну, тогда жди разборки магазина, раньше не получишь).
С детства знакомая со всеми достоверными преданиями о чертях и их разнообразных проделках в христианских жилищах, Марья Матвеевна хотя и слыхала, что черти чем
попало швыряются, но она, по правде сказать, думала, что это так только говорится, но чтобы черт осмеливался бушевать и швырять в людей каменьями, да еще среди белого дня — этого она не ожидала и потому не удивительно, что у нее опустились руки, а освобожденная
из них девочка тотчас же
выскочила и, ища спасения, бросилась на двор и стала метаться по закуткам.
И один раз этот мальчик лег
спать и заснул. И во сне он увидал, что идет один по лесу за грибами и вдруг
из кустов
выскочил волк и бросился на мальчика.
Но вдруг из-за крайнего строения, приютившегося на самом краю деревни,
выскакивает громадный лохматый пес и с громким лаем бросается под ноги Востряка. Испуганный Востряк сделал отчаянный прыжок в сторону. От этого неожиданного движения Юрик потерял равновесие и, выпустив гриву лошади
из рук,
упал из седла прямо на твердую каменистую дорогу, громко вскрикнув от боли и разом потеряв сознание.
Вскоре
из риги
выскочил и доктор Богоявленский и побежал по пашне, едва держась на ногах, весь избитый и оборванный, то и дело
падая и торопясь опять подняться. Наконец, выбившись совершенно
из сил, он
упал у полевой канавки и уж не мог встать.
Она быстро вошла в карету и буквально
упала в ее угол. Сердце ее, казалось, хотело
выскочить из высоко колыхавшейся груди, дыхание сперло, и она громко, истерически зарыдала.
Выскочить он мог только с правой стороны, так как поезд
из Франции ходит по левому пути и,
выскочив направо, он
падал на правый путь и не мог удариться о стену туннеля.
Кузьма, между тем, выбежав со своей ношей на улицу и пробежав некоторое расстояние от дома, остановился и поставил молодую девушку на ноги. Маша от побоев, нанесенных ей Салтыковой, и от всего пережитого ею треволнения, не могла стоять на ногах, так что Кузьме Терентьеву пришлось прислонить ее к стене одного
из домов и придерживать, чтобы она не
упала. Парень задумался. Весь хмель
выскочил из его головы.
Зато и мышиную свою команду уж он не выдавал, — ни одного кота в дом нипочем не допустит. Чуть который мурло из-за ободранной доски покажет, чичас его домовик кочергой по усам, кот так и вскинется.
Попал шар в лузу, да и
выскочил.
И ни одному
из них не приходит в голову, что время идет, жизнь со дня на день близится к закату, хлеба чужого съедено много, а еще ничего не сделано; что они все трое — жертва того неумолимого закона, по которому
из сотни начинающих и подающих надежды только двое, трое
выскакивают в люди, все же остальные
попадают в тираж, погибают, сыграв роль мяса для пушек…
Пришел Великий пост. Одноцветно затренькал глухой колокол, и его серые, печальные, скромно зовущие звуки не могли разорвать зимней тишины, еще лежавшей над занесенными полями. Робко
выскакивали они
из колокольни в гущу мглистого воздуха,
падали вниз и умирали, и долго никто
из людей не являлся на тихий, но все более настойчивый, все более требовательный зов маленькой церкви.
И везде, где чуть
упадет эта капля, там
из земли
выскакивают два человеческие перста, сложенные раскольничьим крестом.